Российские археологи в Египте: новые проекты и открытия

— У наших специалистов было несколько попыток закрепиться на берегах Нила, и, к сожалению, первые две не привели к появлению долговременных экспедиций. Первая попытка – это деятельность Владимира Семеновича Голенищева, который еще в конце XIX в. активно занимался изучением Древнего Египта и даже провел в нескольких местах полевой сезон. Он основал отечественную школу египтологии, прекрасно знал египетское искусство, великолепно владел древнеегипетским языком, но не был археологом. Полевые исследования интересовали его в той мере, в которой они могли дать новые интересные тексты.

Голенищев был состоятелен, но, профессионально занимаясь изучением Древнего Египта, дела свои перепоручил другим людям, которые оказались не слишком компетентны или удачливы. Возникшие к началу XX века финансовые проблемы привели к тому, что он был вынужден продать свою коллекцию государству. Так египетские вещи из коллекции Владимира Семеновича Голенищева попали в музей, который сегодня называется Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина.

Вторая попытка вернуться к археологическому изучению египетской цивилизации состоялась в начале 60-х годов прошлого века, тогда Советский Союз активно помогал Египту строить высотную Асуанскую плотину.

Строительство плотины подразумевало, что часть территорий вверх по течению будет затоплена. Трагедия заключалась в том, что эти территории были населены с глубокой древности, поэтому мощность культурных наслоений и концентрация памятников на отведенной под затопление территории была грандиозная. Потеря всего этого материала стала бы непросительной ошибкой для человечества.

В начале 60-х годов экспедиция Академии наук СССР провела два сезона на юге Египта, и после неё были мысли о том, что нужно оставаться в Египте и активно развивать археологию. Однако этого опять не случилось: возможно, из-за того, что на территории СССР были свои древневосточные цивилизации – например, Урарту. Средняя Азия тоже была богата памятниками археологии. В общем, долгосрочной советской археологической экспедиции тогда не сформировалось.

Длительные археологические проекты в Египте начинаются только со второй половины 90-х годов. Первая такая экспедиция начала работу в 1996 году на плато Гизы – том самом, где были выстроены великие пирамиды.

Российская археологическая школа в Египте и Судане (единая территория Нильской долины) очень молодая. Она молодая даже по сравнению с нашими коллегами по бывшему Варшавскому блоку, если взять тех же поляков, чехов или венгров. Отсюда – проблемы, с которыми мы сегодня сталкиваемся при исследовании Египта.  

— В Египте проводят исследования два российских института. Это Институт Востоковедения РАН, у которого два проекта: в Гизе, где у подножия пирамид раскапываются гробницы, и в Гебель эль-Нуре (Средний Египет), где я работаю.

И Центр египтологических исследований РАН, у которых больше экспедиций: проект в Фаюме, где изучается некрополь, в Мемфисе, где участок древнего поселения и многолетней столицы Древнего Египта. Есть также проект в Луксоре, там исследуется одна из гробниц нового царства второго тысячелетия до нашей эры, и в Александрии. Набор неплохой.

Мы уже перевалили за пять экспедиций, это хороший результат для относительно молодой в плане развития полевой египтологии державы. Тем не менее, одной из проблем является нехватка специалистов, прежде всего востребованы археозоологи, археоботаники, геоморфологи – профессионалы из смежных областей.

У Египта есть несколько ключевых преимуществ для исследователей: во-первых, хорошая сохранность органики. Во-вторых, богатая материальная культура, которая сложилась благодаря тому, что у египтян в непосредственной близости находились месторождения золота, меди, драгоценных камней, твердых пород камня. Минерального сырья было гораздо больше, чем у жителей Месопотамии, например. Египетская материальная культура в целом богаче, потому что она лучше сохраняется. Этим можно объяснить явление египтомании, которое время от времени волнами накатывает на Европу, Америку и Россию.

Возвращаясь к российским полевым исследованиям в середине 90-х годов, нужно сказать, что, с одной стороны, мы очень поздно занялись планомерными исследованиями Египта, но зато мы обладаем преимуществами догоняющего развития, и у нас есть возможность избежать некоторых ошибок. К тому же мы можем пользоваться накопленной теоретической базой.

Сейчас в российской египтологии на основе аккумулированных за эти три десятилетия данных начали публиковаться первые крупные обобщающие работы, и это здорово. Появляются такие темы, например, как развитие скальной архитектуры в Гизе или изучение погребальных ритуалов эпохи Древнего царства. Такие работы стали возможны благодаря тому, что их авторы проводили планомерные полевые исследования в Египте и накопили за несколько десятилетий опыт, сформировав свой взгляд на проблему.

– Мы исследуем памятник в Гебель эль-Нуре – это греко-римское поселение со всей окружающей инфраструктурой, которое располагается в Среднем Египте недалеко от Фаюма. Это примерно в 120 километрах к югу от Каира.

Мне хотелось найти такой памятник, подобного которому еще не исследовали российские египтологи: опыт работы в некрополях уже был, части больших поселений копали, поэтому мы остановились на провинциальном центре. Поселение хотелось выбрать такое, чтобы можно было бы его изучить его полностью в своих естественных границах. То есть, и само поселение, и культовые постройки, и некрополь, и прилегающую инфраструктуру – портовую или, может быть, с выходами торговых путей в пустыню. И такой памятник мы нашли.

Этот проект важен для отечественной египтологии по нескольким причинам. Во-первых, у нас появилось практически не копанное поселение в естественных границах со всей прилегающей инфраструктурой. В храмовой зоне исследован только главный храм, а некрополь до нас не изучался вообще. А во-вторых, этот памятник поможет ответить на очень интересные и сложные вопросы относительно развития древних популяций. Изучая это поселение, мы видим, где люди жили, где трудились, кому поклонялись и как умирали. Можно работать по многим направлениям: изучать экономику, хозяйственный практики, мировоззрение, религию древнего населения Гебель эль-Нура, его взаимодействие с природным ландшафтом и т.д. Поэтому здесь открываются колоссальные перспективы для развития междисциплинарной интеграции.

Территория нашего памятника огромна. Уже разведано больше 30 гектаров, а общая площадь концессии в следующем году будет уже около 200 гектаров. Поэтому я всячески надеюсь на интерес разных специалистов из академической среды – приглашаем к сотрудничеству всех желающих. Места много, вопросов тоже много, и в принципе любой заинтересованный в исследовании может получить участок для того, чтобы разрабатывать свои вопросы.

– Первый сезон прошел в 2022 году. Проект очень молодой и сейчас мы готовим нашу первую монографию по результатам больших разведок, раскопок нескольких погребений и храмовой зоны. Надеюсь, что в этом году к ним добавятся материалы непосредственно с поселения, а также данные по геоморфологии.

Новый сезон 2025 года начнется ориентировочно в октябре, у нас на него большие планы: нужно будет изучать и палеолитические орудия, которые встречаются в округе, и большое количество керамического материала, и архитектуру гробниц и храмового комплекса; нужно будет проводить палеоантропологические, археоботанические, археозоологические и геоморфологические исследования, заниматься древними природными и культурными ландшафтами и многим другим.

–  Раскопки в храмовой зоне показали, что перед храмом были дополнительные постройки – киоск и промежуточные ворота. Дело в том, что люди регулярно выносили из храмов культовые изображения своих божеств – в моделях лодок на носилках. Вероятно, божеству нужно было отдохнуть после такого путешествия, либо перед таким путешествием. Для отдыха и строили специальные киоски перед храмом.

Также в последний сезон мы провели геофизические исследования в некрополе, которые показали, что в нем есть интересные объекты, которые могут оказаться нетронутыми погребениями. Эти данные надо будет проверять на практике.

Кроме того, в одной из римских гробниц были найдены два керамических гроба с очень редкими крышками, на которых изображены запелёнатые мужчина и женщина, в гробах лежали их непотревоженные костяки. Рядом был найден богатый погребальный инвентарь, причем на некоторых сосудах были пробиты маленькие дырочки – следы ритуального убийства данных предметов. Эта традиция хорошо известна на других древнеегипетских памятниках и говорит о том, что хотя люди здесь были в значительной степени культурно эллинизированы, тем не менее они продолжали поддерживать и исконно египетские традиции. А под этими тремя гробами были найдены следы интересного ритуала сжигания различной пищи, на такие детали археологи редко обращают внимание.

Было и золото, но мы этому не очень рады, потому что такие находки привлекают внимание местных жителей. Мы обнаружили, например, золотую пластину, которая изначально лежала либо на глазу, либо на языке одного из погребенных. Это хорошо известная погребальная традиция этого времени.

Но самое главное, что мы получили благодаря этим раскопкам, – это не конкретные находки. А то, что у нас появились первые данные о типологии тех погребальных конструкций, которые встречаются в различных частях некрополя. Это важно для того, чтобы понять, как со временем застраивался некрополь.  Есть ли там какое-то разделение по этническому принципу, хронологическому или по статусу. В общем, еще много вопросов, но первый шаг был сделан.